«Поколение дворников и сторожей…»
Молодой человек одевается. Лекции начинаются в восемь, за два часа он успеет убрать на своем участке. В голове – гул после прерванного сна. Четыре часа, маловато, но «Взгляд» пропустить не хотелось. Ладно, завтра выспится, а на участок пойдет вечером.
Утро, знакомое и автору этих строк и многим его ровесникам. Двадцатилетние студенты – дворники. Зачем мы работаем? Не по призванию, конечно. Хотя в этой работе тоже что-то есть – по крайней мере видишь реальный смысл своего труда. Хотя не всегда: если не завезли песок, прохожие падают на расчищенном тобой льду. Итак, зачем мы работаем?
Из-за 70-80 рублей (если на подряде, то, в зависимости от работы, до 120 рублей). Семьдесят рублей плюс стипендия – и можно не зависеть от родителей. Конечно, квартиру за эти деньги найти трудно, но в остальном ты автономен, как подводная лодка.
Двадцать лет, что это такое? Юридически – уже два года, как ты – полноправный член общества, со всеми правами и обязанностями, можешь вступать в брак, если еще не там. Психологически – лет шесть назад кончилось детство, три года назад – школа, где все были равны и одинаковы, одна сфера деятельности: учеба, одно образование, приблизительно одинаковое времяпрепровождение. Тогда жизнь на содержании родителей казалась нормой.
Теперь – перед каждым выбор, собственный, индивидуальный. Это уже взрослая жизнь, сознательная не только сознанием самого себя, но и тем, что в твоих руках жизнь твоя и новой семьи, в которой ты уже глава. Это неизбежная вещь. Но делать свою жизнь самому и жить за чужой счет – почти пожертвовать либо первым, либо вторым, выбрать между самостоятельностью и комфортом, решить, кто ты – двадцатилетний взрослый человек или двадцатилетний ребенок, «мальчик-мажор», которому, разумеется, нетрудно выпросить у родителей три рубля на карманные расходы, пять – на кафе или такси.
Глупо осуждать тех наших ровесников, кто не работает и живет на полном иждивении родителей (стипендий наших хватает только на транспорт, кафе и книги). Они умеют найти себе подобных подруг и жен. Дело не в банальном разделении на примерных «мальчиков» и паразитов. Дело в потребности. Вставать в 5-6 утра – очень неприятное занятие, нужно иметь сильную потребность не зависеть. И если ее нет, то это не самый страшный недостаток. Каждый живет, как хочет.
Но я пишу о тех, у кого есть эта потребность. Они самые разные и причины у них тоже самые разные. А проблемы похожи.
Одна из самых незаметных, но главных причин – нет привычки. Слишком резкий шаг и для тебя, и для окружающих. Десять лет в школе говорилось о том, как прекрасен и почетен труд. Труд для общества, забыв напомнить, что общество начинается с тебя, с твоей семьи, с твоих родных, с твоих друзей. Труд для тебя и есть труд на благо общества, это элементарный экономический закон (благосостояние общества складывается из благосостояния каждого из нас, покупательная возможность - из наших возможностей).
Кривое зеркало тоталитарного воспитания с его полярностью между речами на пионерской линейке и комсомольском собрании и разговорами родителей на кухне и учителей в учительской изменило эту формулу: почетен только престижный труд. И мое поколение стало стесняться другого. Год назад я работал ночным сторожем и дворником в пяти минутах ходьбы от моего дома и, когда стал получать первые гонорары, понял, что могу уже обратиться к своей профессии, предложил свое место бывшему однокласснику и соседу. Он жил с родителями и искал работу, чтобы как можно меньше обременять их. Он отказался, опасаясь, что знакомые увидят его в столь «непривлекательном» деле. Сейчас потребность независимости победила, он работает дворником в детском саду, но ездит за тридцать минут от дома. Зато спокоен, что здесь его никто не узнает. И мне очень жаль эти полчаса, пропадающие из-за чьего-то обывательского мнения о неподобающей для этого молодого человека работе.
Проблема вторая – трудности с устройством на работу. Двадцать лет – не рано ли начинать работать? Этот вопрос нам задают родители, дедушки и бабушки, этот вопрос читается в глазах чиновников из отдела кадров при оформлении. Первые решают его почти однозначно: лучше возьми-ка энное количество рублей и забудь об этом. Тебе учиться надо, успеешь еще наработаться. У вторых отношение варьируется от снисходительного «ну, попробуй» до отказа под предлогом «зачем нам студент, лучше мы возьмем человека». Пожалуй, опять не хватает привычки. Уже не у нас, а у общества, привычки к тому, что двадцатилетние – его разумная, самостоятельная и трудоспособная часть.
Два года назад я провожал своих родителей в Финляндию. Гидом их туристической группы оказалась девятнадцатилетняя девушка-студентка. Мы разговорились с ней. проблем взаимоотношений с родителями она не поняла. Какие могут быть проблемы после 18 лет, когда дети живут уже отдельно. Для финнов это стандарт: с 16 лет начинают работать, с 18 лет живут отдельно – в институтском общежитии или снимая квартиру. Работают кем угодно – грузчиками, гидами, таксистами. Самая престижная работа – санитар в больнице. Впрочем, престижен любой труд, благодаря которому молодежь живет без родительской помощи. И критерий этот начинает действовать с 16-18 лет. Для всех.
Поэтому зря негодовали советские туристы, узнав, что девятнадцатилетняя девочка объездила Германию, Австрию, Польшу, Югославию, а отдыхать любит в Швейцарии и именно в каком-то определенном кантоне. Она делает это на свои деньги.
Сейчас у нас тоже стали говорить о том, что молодежь – это уже полноценные люди и не только об их досуге надо думать (умные люди сами позаботятся об этом), а о том, как дать им возможность работать и зарабатывать. Вышли новые законы о совмещении для студентов и школьников; общество стало осознавать, что оно слишком сильно оберегало наше детство, по широте душевной присовокупив к нему и годы, далекие от колясок и кукол. Формально возможность теперь существует, но по-прежнему не хватает привычки или национальной традиции. А это уже зависит от нас.
Мы должны работать – ради своего удовольствия и самоуважения, ради своих семей и будущих детей, ради того, чтобы никто не мог попрекнуть нас куском хлеба и вмешаться в нашу жизнь, ради благосостояния, ради денег. Мне кажется, у денег кроме функции всеобщего эквивалента товаров и многих других, есть еще функция эквивалента личности. Мой дед говорил мне: «Всякий труд почетен, кроме бесплатного». Я понял, что это не филистерская логика. Человек должен сам себя обеспечивать, тогда он жизнеспособен, тогда он личность. Это всеобщий биологический закон: любой живой организм стремится к максимальной независимости от внешних условий.
Пожалуй, самое трудное – будучи студентом работать по своей будущей специальности. И все-таки это возможно,. Искать места, соединяться для создания кооперативов, давать уроки. Не имеет смысла ждать, что с вручением диплома нас внезапно осенит профессионализм.
Наверное, многие, прочитав эту статью, скажут: «Не учите меня жить, лучше помогите материально». Что же, если вы еще не чувствуете себя профессионалом, вам помогут – в ближайшем магазине, детском саду, железнодорожной станции, где нужны сторожа, грузчики, дворники. Объявления на каждом столбе. Попытайтесь.
Газета «Современник» (Жуковский), 23 июня 1990 года